(Алампа, 1912)
Өлбүт киһи буор түгэҕэр сытарын курдук,
Мин төрөөбүт аан ийэ дойдум
Халыҥ хаарынан
Саҥата суох сабыллан сытар...
Сүүрүктээх үрэҕим
Сүүнэ үлүгэр мууһунан
Сөллүбэт гына сүгэһэрдэнэн турар...
Хара тыам
Халыҥ үлүгэр хаар бэргэһэнэн
Хаппахтанан турар...
Буруолаах балаҕаҥҥа,
Модун тымныы бохсон,
Боростуой дьон бука бары
Бокуйан сыталлар...
Өй күүһэ мөлтөөн,
Хараҥа балаҕаҥҥа
Харахтарын уута,
Хара былыт курдук
Хаайа хаампыт.
Ырыа ыллыахха дуу?
Ким ыллыай?
Ыллаабыт да иһин,
Ырыа ынчык буолан
Ынырыктанан иһиллэр!..
Мин ыттан сырыттым үрүҥ күҥҥэ,
Уһуга суох ордук көҥүлгэ,
Аан дойду киэргэллээх
Кэрэ сибэккитинэн киэргэммит сиригэр.
Ол дойдум дьоно
Аан дойду айхалыгар
Уу долгунун курдук,
Көрүдьүөс көҥүл олоххо
Көрүлүүллэр эбит.
Ол дойдуга
Күн сирин көҥүл олоҕо,
Күөстээх үүт курдук,
Күнүстэри-түүннэри
Куугунуу оргуйа турар сирэ эбит.
Арааһынай куолаһынан
Айхал бөҕөну айаарбыт,
Көҥүл куолаһынан
Көрүдьүөс бөҕөҕө көҕүйбут сир эбит.
Ол да эрээри
Онно мин тэһийиминэ, тэскилээбитим,
Ол дойду дьоллоох долгунугар олороммун,
Тулуйумуна, туоххаһыйбытым.
Тоҕо оннугуй диэтэргит, -
Тоһоҕолоон үөскээбит тоҕой сэлэ дойдум
Тоҕо эрэ, тоҕо эрэ...
Чөмчөкөм иһиттэн төлөрүйбэт этэ.
Мин харахпар ийэ дойдум
Ирбэнньик буолан элэҥниирэ:
Кини хаарыан бэйэлээх ходуһатын уута
Халыҥ мууска хаайтарбыта, Хара тыата
Хаар бэргэһэнэн сабыллыбыта,
Самнан түһээри турар саха балаҕана,
Хоргуйан өлөөру гыммыт куһаҕан дьоно.
Аан ийэ дойдуом!
Халлаан умнубут хаарыан бухатыырын
курдук,
Былыр-былыргыттан быйылга дылы
Муустаах муора муннугар,
Модун тимир быанан бохсуллан,
Бокуйа, утуктуу тураҕын!
Ол да эрээри мин күүтэбин:
Бу көҥулэ суох уугуттан көччуйэн
уһуктаргын,
Күн аннын диэки
Күүһүнэн күүһүлээн олорор дьону
Күүстээх бэйэҕинэн
Көтүрүтэ анньаргын.
Оччоҕо буоллаҕына
Халыҥ хаар анныттан
Хайы-үйэтээҕи дьон,
Ойон туран, охсуһууга барыахтара.
Аан дайды үрдүгэр
Хаһааҥы эмэ үйэттэн
Хаайан турар хараҥа халбарыйыаҕа,
Үөрэҕэ суох, дьүһүнүнэн мөку,
Үтүө быһыыга тиксибэтэх,
Этэ ыалдьарын ынчыгынан ырыҥалыыр
Ыччат дьонноох ийэ дойдуом!
Тиллиэҥ! Көҥүллэниэҥ! Күүһүрүөҥ!
Билигин, баҕардар, күүстээх, ыарахан
хараҥа саптын.
Мин билгэлиибин:
Былыт быыһыттан күн тыгарын курдук,
Көҥүл олох көстүө!
Мин ыллыыбын:
Эһиги кистэлэҥ күүскүтүн,
Үрүҥ күн үтүө күннэрин...
Күөрэйиэхтэрэ умнуллан
хаалбыт киһи уҥуохтара,
Сааскы этиҥи кытта олох устуо.
Оччоҕо биһигини хаайбыт хараҥа
Саас тухары тарҕаныа.
Бэйи эрэ!
Истиҥ!
Халыҥ хаар анныгар хайы-үйэҕэ
Хара уу халлыгыраан эрэр.
Ити сибикитин билэн,
Ийэ дойдубун
Илэ-бааччы
Кэриэс тымныытынан
Кэрдэн эрэр.
Ким урут турбут — улаханнык
Дьоллоох олох туһун туойуҥ,
Үйэ тухары үктүөн турбут
Үлүгэри үргүтүҥ!
Vladimir Soloukhin, 1984
My Homeland
Like a man
Is covered with the earth of the grave,
So my homeland
Lies beneath the thick snow.
My fast-flowing river
Is covered with a layer of ice,
It lies under its weight in silence.
My green
And black taiga
Is also covered with a cap of snow.
And in the smoky, cramped yurt
My Yakuts, my kin,
All huddled together, knees bent,
Lying there,
Surrounded by a huge
Cruel cold.
Their minds are weakening,
Their eyes are watering.
They lie
Prisoners of the bitter cold,
Cut off from the world,
From people.
Oh, I wish I could sing a song,
It's about time,
But who will sing?
And if someone does,
The song will sound like a groan,
It won't warm the soul,
It will bring
Just new darkness and new sadness.
I was in another land.
Under the bright, hot sun
It lies adorned with flowers,
Man's movements there
Free,
The flow of the rivers
Free
The aspirations of man there
Free.
Life is bubbling there
Like milk in a pot,
Free
Voices are heard,
Free
Songs are sung
Calling all people
To carefree fluttering and merriment...
But, however,
Living on those happy shores
I couldn't bear it, I couldn't stand it,
I had
Enough,
Like a nail I'm hammered through the cap
Into the frozen,
Angry, icy,
Lying under a thick layer of snow,
Living in captivity to the fierce cold
The sufferer -
My Yakutia.
I was there myself,
But my homeland
Remained in my brain and heart,
In my eyes.
And under the snow
There were hay meadows.
And black
Under the thick layer of snow
There was rich taiga.
And swift
Under the heaviest burden
The silvery river was flowing.
And in the smoky,
Poor,
Chilly,
Miserable yurts
They huddled together, hungry and suffering,
My Yakuts, my kin.
Oh, homeland,
My Yakutia!
Like an enchanted forgotten hero
Shackled with iron chains,
Kneeling, motionless,
Far away,
In a corner of the earth,
At the Arctic edge
You are sleeping, unable to break the spell.
But I believe, I know,
I believe and hope
That you'll wake up,
You'll throw off those chains
And you'll become
Cheerful, bold, and strong,
And that's when
The earth will be free of all the snow,
The river will be free of its thick ice,
The taiga will be free from winter blizzards.
And the people,
Walled in their yurts,
Sitting under the guard of the fierce cold,
All will rise to their feet,
They'll all stand up
And go out to freedom where the earth
Enjoys the warmth of spring and smokes with joy,
Where the sun is shining and driving the clouds away.
I am foretelling it and singing about
Mighty mysterious forces,
Spring floods and thunder.
There are no sickly people.
No hungry people,
No illiterate people,
No downtrodden people,
No forgotten people...
Stop,
Listen,
Hang on words!
Even now, beneath the thick layer of snow
The first streams gurgle and rattle,
Even now, in hungry, smoky yurts
The words of waking people are heard.
These sounds, these signs are clear to me,
Oh, people, who were first to awake,
Oh, you who have risen earlier than others,
Shout, sing louder,
Wake up the others,
Call the days of spring!
Владимир Солоухин, 1984
РОДИНА МОЯ
Как человек
Укрыт землей могильной,
Так родина моя
Лежит под толстым снегом.
Моя быстротекущая река
Накрыта слоем льда,
Под тяжестью его лежит безмолвно.
Моя зеленая
И черная тайга
Накрыта тоже шапкой снеговой.
А в дымной тесной юрте
Мои якуты, родичи мои,
Все съежившись, согнув колени,
Лежат,
Окружены огромной
Жестокой стужей.
У них слабеет ум,
У них глаза слезятся.
Они лежат
В плену у лютой стужи,
Отрезаны от мира,
От людей.
Эх, спеть бы песню,
Самое бы время,
Но кто споет?
А если и споет,
То песня прозвучит подобьем стона,
И душу не согреет,
А навеет
Лишь новый мрак и новую тоску.
Я был в другой земле.
Под ярким, жарким солнцем
Она лежит, украшена цветами,
Движения человека там-
Свободны,
Теченья рек привольных там -
Свободны
Стремленья человека там -
Свободны.
Там жизнь бурлит,
Как молоко в горшке,
Свободно
Голоса звучат,
Свободно
Поются песни,
Всех людей зовет
К беспечному порханью и веселью…
Но, однако,
Живя на тех счастливых берегах,
Я не стерпел, не выдержал,
Мне стало
Невмоготу ,
Как гвоздь, я вбит по шляпку
В мороженую,
Злую, ледяную,
Лежащую под толстым слоем снега,
Живущую в плену у лютой стужи
Страдалицу -
Якутию мою.
Сам я был там,
Но родина моя
В моем мозгу и сердце оставалась,
В глазах стояла.
Ведь под снегом
Лежали сенокосные луга.
Ведь черная
Под толстым слоем снега
Стояла богатейшая тайга.
Ведь быстрая
Под тяжелейшим гнетом
Струилась серебристая река.
А в дымных,
Бедных,
Зябких,
Жалких юртах
Ютились, голодая и страдая,
Мои якуты, родичи мои.
О родина,
Якутия моя!
Как заколдованный забытый богатырь,
Окованный железными цепями,
Коленопреклоненный, неподвижный,
Вдали,
В углу земли,
У кромки Ледовитой
Ты спишь, не в силах чары одолеть.
Но верю, знаю,
Верю и надеюсь,
Что ты проснешься,
Сбросишь эти цепи,
Ты обернешься
Бодрым, смелым, сильным,
И вот тогда-то
Земля от всех снегов освободится,
Река от толстых льдов освободится,
Тайга от зимних вьюг освободится.
А люди,
Замурованные в юртах,
Сидящие под стражей лютой стужи,
Все на ноги поднимутся,
Все встанут
И выйдут на свободу, где земля
Теплом весенним радостно курится,
Где солнце светит, тучи разогнав.
Предсказываю это и пою
Могучие таинственные силы,
Весенние потоки и грома.
Нет немощных людей.
Голодных нет людей,
Неграмотных людей,
Забитых нет людей,
Забытых нет людей...
Остановитесь,
Слушайте,
Внимайте!
Уже сейчас под толстым слоем снега
Журчат, клокочут первые ручьи,
Уже сейчас в голодных дымных юртах
Слова людей проснувшихся слышны.
Мне эти звуки, признаки ясны,
О первые проснувшиеся люди,
О вы, кто раньше встал,
Кричите, пойте громче,
Будите остальных,
Зовите дни весны!